Борис Гольдварг: «овощная игла», зерновое изобилие и дисбаланс продуктовой корзины калмыцкого потребителя

На недавно прошедшем Дне поля в Яшалтинском районе заведующего отделом аридного земледелия Калмыцкого научно-исследовательского института сельского хозяйства им. М.Б. Нармаева – филиала ФГБУ «Прикаспийский аграрный научный центр РАН» Бориса Гольдварга представили как аксакала аграрной сферы. Не мудрено. Заслуженный агроном Российской Федерации, кандидат сельскохозяйственных наук, почетный гражданин Республики Калмыкия, обладатель медали ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, ордена им. Б.Б. Городовикова, он автор нескольких сортов пшеницы и кормовых культур и разработчик ряда систем земледелия и ведения сельского хозяйства. Аграрий-новатор не раз бывал собеседником «Степвестей».

На этот раз на хлебном поле одного из крепких хозяйств Калмыкии среди брызжущих цветом яркой молодой зелени мягкой озимой пшеницы «Стиль 18» Гольдварг рассказал о том, как работа растениеводов влияет на цену калмыцкого мяса и почему местным сладкоежкам опять не судьба сесть на диету.

– Борис Айзикович, вы говорили сегодня о жестоких погодных условиях нынешнего сельскохозяйственного сезона и даже спрогнозировали снижение урожая.

– 2024 год по погодно-климатическим условиям сложился не очень благоприятно в республике. Осенью засуха, в августе-сентябре месяце, и лишь в октябре хозяйства приступили к осеннему севу, что не позволило полностью выполнить план, особенно недосев был в Яшалтинском, Городовиковском районах, фермерских хозяйствах, да и условия складывались неоднозначно.

Кроме засухи осеннего периода, в зимний период была ледяная корка во многих хозяйствах, что также привело к гибели некоторых посевов. А в апреле месяце установилась жаркая погода. Осадков, кроме западных районов, не было. Условия вегетации были благоприятные только для того, чтобы рост и развитие началось в середине апреля в основных районах. Но в мае начались заморозки, которые также повлияли на формирование урожая зерновых культур. Поэтому я считаю – то, что мы сейчас ожидаем урожая зерна, все-таки во многом это благодаря тому, что в дневной период погода была теплая, а вечером было значительное снижение температур. И вот эта разница позволяла вегетировать растениям. И в благоприятных условиях прошло колошение. И сейчас мы, несмотря ни на что, готовы уже к началу уборки урожая.

Причем надо отметить, что в текущем году колошение посевов озимой пшеницы отмечалось на две-три недели раньше обычных календарных сроков. У нас в прошлом году заколосилась озимая пшеница 20 мая примерно. В этом году ранние сорта заколосились в конце апреля, да и вся природа как будто по-другому реагировала. Обычный для калмыцких степей ковыль в этом году зацвел на 20 дней раньше срока. То есть в конце апреля – в начале мая уже степь была как будто вся в снегу, хотя обычно ковыль зацветает в конце мая.

Вот этот природный катаклизм отразился на зерновых культурах. Поэтому и такие прогнозы. Ясно, что урожай не будет на уровне прошлогоднего, когда мы собрали 834 тысячи тонн, будет значительное снижение. Это отразится и на качестве зерна, но все будет зависеть от оставшегося периода.

Сегодня мы стоим на поле, у нас 27 мая. И уборка начнется где-то в середине июня, в 20-х числах. Если в этот период осадков не пройдет, то мы получим недобор урожая не только валового сбора, но и недобор качества зерна. Будем надеяться, что все-таки как-то условия сложатся положительно. Но надо отметить, что даже в эти условиях те полторы-две тонны зерна c гектара, которые нам нужно собрать, мы соберем, но оно будет щуплое и ниже качеством.

– А что это значит для калмыцкого потребителя?

– Для потребителя ничего не означает. Я думаю, что за счет Городовиковского и Яшалтинского районов в любом случае мы будем иметь достаточное количество продовольственного зерна. Наши рисоводы выполнят планы, мы засыпем достаточное количество риса хорошего качества. Ну и фуражное зерно мы себе обеспечим. Единственное, нужно сказать, что, возможно, в этом году будет чуть меньше реализация. То есть, это скажется на экономическом уровне хозяйств. Потребитель не пострадает.

– Но если экономическое положение хозяйства сейчас снизится, оно же по цепочке поведет к снижению показателей следующего года.

– А следующий год никто не сказал, что будет. А вот этот год приведет к тому, что некоторые не смогут расплатиться с кредитами и т.д.

— А вот эти мероприятия, когда съезжаются местные агропроизводители и коллеги с юга региона, это толчок для развития?

– Это не только толчок для развития. Для нас, для Калмыкии, это возможность показать свои возможности в плане производства семян. Великие ученые, которые были в прошлом веке, это и Павел Пантелеймонович Лукьяненко, и Иван Григорьевич Калиненко, народный академик, они считали, что семена, полученные в сложных климатических условиях, в каких находится Калмыкия, они более продуктивные, чем взятые с того же Краснодара, с того же Ростова. Потому что они более адаптированные к засухе, к морозу. И они дают всегда вспышку урожая.

– Это относительно житницы Калмыкии, двух районов?

– Приютненский, Сарпинский, Малодербетовский, Целинный, Ики-Бурульский – вот те районы, где тоже дают зерно. Но там 50 на 50, там же они и животноводством, и растениеводством занимаются. А здесь больше уклон на растения, в Яшалтинском и Городовиковском районах животноводством не занимаются. Для них это беда и не достижение. Калмыкия будет тогда развиваться, как сказал наш глава, как промышленно-аграрная республика, когда животноводством будут заниматься во всех районах республики.

Вот вы представляете, Городовиковский и Яшалтинский район произвели зерно, а здесь минимальное количество животных. И вот эти корма едут на север, до Малых Дербет, за 300 километров. А ведь им здесь не надо заниматься пастбищным животноводством, тут можно построить откормочные площадки, как это было в Советском Союзе, свинофермы, как это было раньше, и заниматься откормом скота и теми отраслями, которые не предусматривают пастбищное содержание.

То же птицеводство. Ну как же так, мы же уже дожили до того, что яйца завозим из Томска, Омска и так далее. А мы можем свои яйца производить, и производили. Мы можем свинину свою производить. Но поставили условие, что если птица залетела на свиноферму, то она уже разносит болезни и так далее. Но надо возвратиться к тому образу и постараться динамично развивать все отрасли сельского хозяйства и не делать вот эти громадные перевозки, которые отразятся на себестоимости животноводческой продукции. Вот вы и понимаете, что сейчас мы мясо покупаем по 700 рублей!

– Ну, допустим, что эти два растениеводческих района перейдут на животноводство, другие наши районы будут себя обеспечивать собственными кормами?

– Я думаю, что речь идет о комплексном развитии сельского хозяйства. Вот почему мы вдруг решили, что вот эти два района будут только заниматься растениеводством. А вдруг сложатся какие-то условия, и что? Какие будут средства для существования? Я против такой постановки вопроса.

Бахчевыми культурами у нас занимаются в Ики-Бурульском районе, овощами в Яшкульском. Но раньше и в Городовиковском районе свои овощи были. А почему не производить овощи-то? Получился перекос в сторону зернового производства.

В Советском Союзе, в постсоветском пространстве, на территории Калмыкии, примерно так же 800 тысяч гектаров пашни было, но примерно 400 тысяч пахотных угодий отводилось под корма, а 400 тысяч отводилось под зерно. А сейчас мы занимаемся зерновым хозяйством, и, надо отметить, неплохо у нас занимаются зерновым производством, почти сохранились посевные площади. А под корма остались только десятки тысяч гектаров, то есть кормовые культуры исчезли.

Уже все поняли в мире, что для стабильного производства кормов нужны орошаемые земли. Третий год республика не участвует в программах по мелиорации.

Мы слышим о фитомелиорации, о закреплении песков, чтоб пески не несло в Краснодарский край и на Лазурный берег Франции. В Лазурный берег Франции уже можно, пускай туда летят, а вот Сочи…

– В Калмыкии мелиорацией занимаются на рисовых чеках.

– Нет, не только. У нас Болдырев Валерий Астаевич очень творчески занимается производством кормов на орошаемом участке за счет люцерны, суданской травы. И он является участником всех выставок по овцеводству, и не только участником, но и призером.

– Соотношение между зерновыми и кормовыми культурами сложилось в ущерб последнего. Но получается, у нас с овощеводством тоже слабая ситуация.

– Мы сейчас производим в пределах от 16−18 до 20 тысяч тонн. Это раньше был такой менталитет, мол, калмык траву не якшает. Он все употребляет. И у нас есть хорошие примеры, в Яшкульском районе производят овощные культуры. Все-таки или вырастить овощи у себя, или завозить из черти каких регионов. Другая цена, другая потребительская корзина.

– А почему у нас теплиц мало? Мы же можем с помощью теплиц тоже развивать, как в других регионах, круглогодичное производство.

– Потому что у нас нет специалистов, которые бы занялись теплицами. У нас в Троицком была теплица. Два брата занимались, один умер и на этом все. Чтобы специалистов обучать, потребуются годы.

– Еще в прошлом году российское правительство ввело запрет на импорт семян. То, что мы прокормим себя пшеницей, понятно. А как быть с зависимым от импорта овощеводством?

– Мы более чем на 90 процентов обеспечим себя семенами зерновых культур, на 70 процентов – кукурузой, на 60 процентов подсолнечником.

И совсем плохо у нас обстоят с семенами свеклы, тут мы не более 5 процентов имеем семян собственных производства, с картофелем, с овощами и так далее.

Все у нас было до 1990-х годов. Когда пришли 1990-е годы, нам показалось, что легче купить, чем производить, тратить на науку. За рубежом купим, привезем, посеем и все. И мы стали зависимы от экспорта.

– На овощную иглу сели?

– На иглу, на овощную культуру, на свеклу. Мы одни из самых ведущих производителей сахара, а у нас сахарная свекла всего на пяти процентах площадей собственными семенами. Но мы находим какой-то параллельный импорт, а может, а какие-то фирмы остались у нас, и они производят.

Если говорить о Калмыкии, то я вам скажу, что с зерном никаких проблем нет, горох и все прочее, процентов 40-50 импортными семенами. Но у нас, хорошо, есть фирмы ростовские, краснодарские. Свеклу мы не сеем сахарную, и ее возделывают в более благоприятных регионах. Овощи и картофель – мы живем за счет пакетированных семян мелких партий, а с ними всегда находят пути завоза.

Но у нас в Прикаспийском аграрном центре один из институтов занимается семенами овощных культур и картофеля. Они обещают, что через 3-5 лет они наладят собственное производство семян. Раньше были сорта астраханский арбуз, волгоградский помидор, это все можно наладить, создать соответствующие условия.

– Развитие животноводства приводит к тому, что почва вытаптывается, деградирует, почвы страдают и от бахчевых культур.

– Нет, не страдают. Мы как-то беседовали с Бадмаевым Александром, основным производителем бахчевых культур. Он говорит: когда я сею после бахчи озимую пшеницу, она превосходит все остальные предшественники, потому что бахчи накапливают много влаги. Мы и после риса выращиваем сопутствующие культуры без полива, потому что они накапливают ту влагу, которая нужна для производства. А кормами для своей основной животноводческой отрасли мы плохо занимаемся.

Мы надеемся, вот есть пастбище, это самое дешевое, но это приводит к вытаптыванию, и я затрудняюсь сказать, во что это превратится, через два-три поколения, когда нас не будет. Эти перегрузки и все остальное, это очень печальная вещь.

Но помните последнюю беседу Владимира Путина с Бату Сергеевичем, когда дошла речь до вопроса об опустынивании? Эта программа составлена и должна быть исполнена с помощью федерального центра. Нам надо остановить эту первую пустыню в Европе, а иначе нам удачи не видать. Пустыня дошла до Яшкуля, придет время – она до Элисты дойдет.

– Ваш продовольственный прогноз для калмыцкого потребителя, чего нам все-таки придется «недоедать»?

– Мы себя обеспечим хлебом, хлебобулочными и кондитерскими изделиями в любом случае. Собственным подсолнечным маслом и горчичным, горчицу выращивают в Сарпинском и Целинном районах. Рисом – за счет Октябрьского. Мы себя обеспечим бахчевыми, и если даже не будут хватать, то на всех бахчевых лотках будет написано, что произведено в Ики-Бурульском районе. Как сейчас мясо по всей России продается – калмыцкое. Жизнь все поставит на свои места. Овощи будем кушать привозные, хотя большинство едим свои. А вот с садами похуже, с виноградом, который привозят из Дагестана. Плодосовхоз был в Городовиковске, но успешно закрылся. Там и плодовые были. И садоводство развивать надо, места есть. В Овате были сады, зеленый пояс вокруг Элисты и вокруг Кетченеровского района был.

Мне вчера пришлось беседовать с одним заинтересованным фермером, который два года назад посеял восемь гектаров смородины. И сейчас у него одна проблема – как ее собрать и как реализовать.

– Что в Калмыкии, на ваш взгляд, нужно сделать прежде всего для развития сельского хозяйства?

– Самое главное – в связи с погодой этого года создать прочную кормовую базу для животноводства. Будет животноводство – будет все. Вы уже покупали мясо по 700 рублей. А сейчас мы начали экспорт и крупного рогатого скота, и теперь я жду, кода вырастет цена на говядину.

А свинину, что дают с комплексов, пускай другие кушают, но не в Калмыкии. У нас самое дешевое мясо – это курятина с комплексов и свинина. Их вывозят, потому что нет качества, по 300 рублей дают.

– Борис Айзикович, а вы чем питаетесь, чтобы хорошо чувствовать себя в 84 года. Какое соотношение травы и мяса соблюдаете?

– Половина на половину. А главное – всегда быть в работе и не быть пессимистом, и все будет нормально.

Фото и видео Виталия Катышкина